Каждый четверг IamRadio беседует с людьми самых разных профессий о насущном. «Человек Четверга» на IamRadio.
В этот четверг с нами поговорил художник Кирилл Шаманов о музеях, о гоп-арте и о себе.
О деятельности
Сейчас я не только как художник работаю. Например, вчера в СПбГУ мы провели лекцию в рамках курса, который я курирую: лекцию Антона Кальгаева, одного из трех кураторов русского павильона Венецианской архитектурной биеннале, павильон получил там спецприз. Антон рассказывал о современных тенденциях в архитектуре и о своем проекте. Помимо этого я работаю все же как художник, занимаюсь живописью – абстракцией – и делаю кураторские проекты. Написал книгу, не так давно ее закончил, сейчас издаю.
О книге
Книга называется «Дурные дети перестройки»: она про трудные девяностые, про мою молодость, про то, как поколение, родившееся в семидесятые годы, встретило перестройку, о том, как все это обрушилось на сознание нас, молодых людей, и о том, что из всего этого вышло. Большинство людей, о которых я писал, представлены под псевдонимами, некоторых из них, к сожалению, уже нет в живых. Эта книга – это такой полувымышленный коллаж из нескольких историй из жизни разных людей. Получился роман. 350 страниц. Сейчас издаем.
О современном искусстве
Современное искусство – это очень большой широкий пласт современной культуры, зачастую его обозначает слово «постмодерн». К сожалению, очень искаженное представление есть этого слова из-за нескольких ангажированных персонажей, часто к искусству не имеющих отношения. Современное искусство, по определению нашего петербуржского художника Тимура Новикова, - это игра в бисер, это предложение каких-то объектов, проектов, картин, художественных схем - для расшифровки в разной аудитории. И собирание мнений. Медиа-облако, которое возникает вокруг объектов современного искусства – это и есть настоящее искусство. Наиболее современное. Но у нас многие вещи воспринимаются либо провинциально, либо тенденциозно. Но причины, по которым такое искаженное восприятие складывается – есть.
О петербургских музеях
Эрмитаж и Русский музей – это не два здания. Русский музей – это пять дворцов. Если говорить о современном искусстве – то Мраморный Дворец Русского музея, который курирует Александр Давидович Боровский, постоянно представляет новые выставки. И, что уникально для России, там есть постоянная экспозиция качественного мирового современного искусства. Там есть шедевральные подлинники ранних работ известнейших художников. Там есть даже картины Уильяма Берроуза, о котором я думал, что он был только писателем. Какие есть еще интересные места? В Петербурге находится около шестисот малых музеев, и если взять карту или посмотреть специальные сайты, то каждый может найти музей на свой вкус. Если вы приезжаете в Петербург и вы – яхтсмен, я уверен, вы найдете здесь десяток-другой интересных вам музеев-квартир, попадете на историческую верфь на Лахте, где воспроизводят корабль «Полтава». Если вы – медик, то для вас – всё от Музея гигиены, одного из моих любимых, до Музея патологической анатомии – это один из самых интересных малых музеев. К сожалению, туда ходит очень мало людей. А эти музеи зачастую дают фору современному искусству даже в самых радикальных формах.
О перипетиях
Это 1998-1999 год, меня в 1989 году выгнали из школы, я учился в седьмом классе. Я попал в экспериментальный поток: тогда в Союзе образование стало не обязательным для всех, и меня тут же выгнали из школы. Потом до 1998 года у меня был период безвременья, там было все: клуб «Там-Там», «Рок клуб», наркотики, а потом вдруг я понял, что скоро погибну, или сяду в тюрьму, или что-то совсем тяжелое приключится. И я убежал из своего района, бродил по городу и набрел случайно на Петропавловскую крепость. Там институт «Про Арте» как раз организовал какую-то образовательную программу по современному искусству, и меня очень привлекло это. Тут я понял, что это мое. Я начал туда ходить. Делать было нечего, я тогда излечивался от этих ненужных мне заболеваний, поэтому я ходил туда каждый день. Потом выяснилось, что я посетил больше всех в стране лекций по современному искусству, что знаю всех искусствоведов (я тогда как раз по молодости, глупости и нахальности задавал им много вопросов); что познакомился со многими личностями, и вообще меня лоббирует с десяток очень известных людей (смеется) – и, в общем, мне предложили в этом институте защитить диплом по искусствоведению (по двадцатому веку). И я стал каким-то непонятным мне самому образом специалистом по искусству двадцатого века (уникальная до сих пор специальность у нас в стране). А потом мне предложили остаться в институте и стать медиахудожником, и я попал в мастерскую Алексея Шульгина – это один из крупнейших медиа- и интернет-артистов в нашей стране. Сейчас у него в Москве открылся Электромузей. А еще он руководитель кибер-панк группы DX-386 – там нет ни одного живого человека, и вместо людей поет компьютер. Я попал к нему в группу, защитил дипломный проект в 2005 году, он назывался «Ноль рублей». Я в серебре напечатал монету в ноль рублей. И ей прославился, получил первое признание. С тех пор довольно успешно, иногда с переменным успехом, занимаюсь современным искусством.
О супрематематике
У меня есть перфоманс, который также можно представить в виде моноспектакля. Называется «Сверхматематика», или «Супрематематика». Дело в том, что я придумал две новые цифры – «математическое Дао», которое складывается из пересечения нуля и бесконечности, и «Ноль в периоде» - такое отдельное обозначение этого понятия. И историю о том, как возникли эти цифры, почему они возникли именно в Петербурге, и почему – в голове художника – я сделал перфомансом. Это представление на час-полтора, периодически в разных городах я его читаю, несколько раз читал его за границей – там его принимали хорошо.
О понимании, интерпретации и приятии
Бодрийяр в книге «Символический обмен и смерть», посвященной природе знака, говорил о понятии символического дрейфа: когда художник жестко задает объяснение своему проекту, он обрубает возможные другие интерпретации проекта. И, действительно, с нулем рублей я задаю и конкретизирую одно прочтение, но я на нем не настаиваю. Я никогда не настаиваю на каком-то одном, моем собственном, прочтении моих проектов. Мне, наоборот, очень интересно возникновение символического облака, облака мнений, интерпретаций, статей, текстов - которые, мне кажется, и являются на самом деле главным телом проекта: когда возникают разговоры и слухи и не совпадающие по смыслу с проектом контексты. Это очень важно, это и показывает успех того или иного знака, символа – когда он идет не просто «в народ», а когда он охватывает какие-то глобальные пласты, и когда он касается каждого. Наиболее успешные мои проекты направлены на то, чтобы человек что-то свое признал. Проект с нулем рублей, например: каждый знает, что такое деньги. Это очень тактильный проект. Каждый держал в руках деньги, но каково это – держать в руках ноль рублей? Каждому это было интересно, каждому до этого было дело.
О гоп-арте
Меня всегда очень волновало в современном искусстве то, что оно не идет в народ. Кураторы современного искусства говорят, что есть некая элитарность этого искусства. В результате огромное количество людей не может его понять. И я сделал проект «Гоп-Арт», где, с одной стороны, пацаны с района делают какое-то свое искусство, а с другой стороны – современные художники, в основном молодые, много уличных художников. Такое получилось двуполосное шоссе.
О Советском Союзе
Несмотря на то, что лично у меня какая-то судьба творческая уже сложилась, и я уже не нищий обалдуй, а местами стал знаменитым, мне все равно довольно скучно приходить на те же выставки современного искусства: там приходится видеть зачастую то, что я когда-то видел у себя в классе, в Советском Союзе. Те же унылые портреты ничего не значащих для других людей, какие-то псевдодискурсы, которые меня не касаются, и не хочется их учить и зубрить. Та же самая тоталитарная навязчивость, что ты должен следовать какому-то то левому, то какому-то еще дискурсу, то власти, то ты не должен следовать власти. Во всех этих галереях и пространствах современного искусства тоже царит жесточайшая цензура, не меньше, чем в советской школе.
О стремлениях и планах
Конечно, хочется каких-то больших проектов. Хочется иметь постоянное небольшое или больше помещение в Петербурге, чтобы его курировать. Нужен хотя бы минимальный бюджет, чтобы показать здесь что-то, что действительно интересно. Хочется делать такие проекты, которые действительно привлекали бы много разной публики. Хочется написать еще несколько книг, еще я решил засесть за сценарий – хочу появиться и в кино. Театр тоже не хотелось бы бросать. Такое творчество Леонардовского типа. Может, изобрести бы что-то настоящее. Вертолет (смеется).
О любимых художникахУ меня есть объяснение того, какие художники мне нравятся, какие не нравятся. Очень много художников, которым я завидую. Объективно: у кого-то больше денег, у кого-то лучше выставки, значимые вещи, которые мне удаются хуже. Если брать мировых художников, то это все художники. Мне еще до многих расти и расти. Но вот проектов, которым бы я завидовал, если честно я знаю мало. Джексон Поллок – это один из ярких представителей абстракционизма, не сказал бы, что он у меня первый и любимый, но учитывая то, как он прожил с эффектом и красками жизнь. Такой сын прерий пришел в Нью-Йорк, начал брызгать красками. Хотелось бы стоить не меньше. Из западных, конечно, также Энди Уорхолл, которого так никто и не разгадал. Был какой-то уникальный, скользкий тип, который пролез, куда только можно. У него есть проект поп-арта. Хотя говорят, что не он его изобрел, он является прародителем. Сергей Курехин, конечно, важнейшая фигура, повлиявшая на меня. Это действительно гениальный человек. Я никогда не смогу играть на рояле как он, а хотелось бы. Я во многом, как человек ушлый, проверяю все через зависть. Эта зависть она преломляется и мне про себя и про свои чувства становится многое ясно. Я ориентируюсь на тех художников, которые сделали гениальные проекты или имели интересную судьбу. Художников сотни тысяч, а, может, миллионы. Большинство из них вторичны. Имея искусствоведческое образование, сразу видно, откуда корни растут и насколько он автор. Автор он или Петрушка, изображающая карикатуры на руке, и чем серьезнее он это делает, тем вульгарнее это выглядит. Вот Малевича все ругают. Ребята, дорогие! Вы все любите евродизайн, так вот Малевич его придумал. В этом «Черном квадрате» весь этот дизайн. Что вы не вспоминаете Малевича, когда розетки покупаете, и стаканы, и кружки белые. Малевич переделал весь мир.
Об отдыхе
Я вырос в такой среде, в которой работать не принято. Поэтому неясно, как я отдыхаю. С другой стороны, я чувствую, когда я сделал какой-то проект, что я как-то «нашкодил». Тогда я уезжаю с любимой девушкой куда-нибудь. Редко езжу за границу по собственной инициативе, в основном, предпочитаю по приглашению. В Европу я ездил по резиденциям и совершенное иное впечатление от страны, от города, когда ты приезжаешь по приглашению Минкульта. Не то чтоб, это много денег. Зачастую суммы незначительные. Но, действительно, попадаешь в странное место, куда бы ты сам не попал. Тебе еще и денег дают, карточку, с которой ты везде можешь ходить. Я вот не очень хорошо владею языками, и такие карточки мне очень помогают. Я счастливый человек: нашел нишу, в которой мне хорошо «ковыряться». Я не могу сказать, что я никогда не работаю, но и не могу сказать, что я никогда не отдыхаю.
Опросник от IamRadio
- Кто такой Кирилл Шаманов? - Кирилл Шаманов – это я.
- Чего Вам действительно не хватает? - Денег.
- Во что вы верите? - Я верю в имя.
- Чья песенка спета и кто еще споет? - Песенка спета доллара, а споет рубль.
13.11.2014